* * *
Легко сказать, что ада нет и рая,
Что в пустоту уходим умирая.
А если все же есть и рай и ад?
Сочувствовать тебе придется, брат.
* * *
Жизнь не тихая речушка
Что укрыта от ветров...
Раскипелась заварушка,
Печка ломится от дров.
Доверял охотно сказкам,
Где жилья нет для жулья.
Не жалей меня напрасно:
Как-никак, а выжил я.
Сам стремился к неустройству,
Мысль паслась в такой дали...
Знаешь, не хотелось, просто,
Ползать пузом по мели.
* * *
Ты ждешь гористая Колхида
Его за золотым руном,
Он мчит путями голубыми...
Но в направлении ином.
Грозят иные симплекады
Ему, а эти — чернозем.
Он только о своем заладил,
Он не Язон — Антиязон.
У ПРУДА
Листья краснотала
Полдень золотит,
Птичий клин усталый
В край чужой летит.
Осень, снова — осень,
Холодна вода,
И пугает очень
Чернота пруда.
Эта жизнь крутая
У меня одна.
Разглядеть пытаюсь,
Но не вижу дна.
* * *
Городок увяз в сугробах,
Правит, властвует зима,
В далеко не новых робах
Зябко ежатся дома.
Скрип гуляет по дорогам,
Хорохорится мороз,
А у самого порога
Кудри белые берез.
У помойки галки спорят,
У колонки — горка льда.
Жил в Москве я, жил у моря,
Доживать пришел сюда.
* * *
Радость в моем сердце
Навечно не вьет гнездо,
Вечная грусть не селится,
Иначе и быть не должно.
Надежде я ставлю свечи,
Верю в небесный лик.
Кажется, всем обеспечен,
И ничего не достиг.
* * *
Можно быка называть коровой,
Но от него не возьмешь молока.
Можно реку называть морем,
Можно, но морем не станет река.
Можно обезьяну назвать белкой,
Все же подохнет в тайге она.
Можно черное назвать белым.
Можно, а сущность осталась черна.
ЗАРИСОВКА
Солнце хвостик окунуло
В голубой как небо плес,
Потянулось и зевнуло,
Чем тебе не рыжий пес?
С робкой вербой поиграло,
Увело туман в лога,
Тень ленивую загнало
За стога, за берега.
НАОБОРОТ
Спешит-спешит состав в холодной ночи,
В вагонах спит под стук колес народ;
И если между кем-то путь короче,
То между нами все наоборот.
И вот опять вхожу я в тамбур дымный,
И вынимаю пачку сигарет;
А еду я не к станции «Любимый»,
Ни к ней мне продан в кассе был билет.
В окно глядит восток зарей согретый,
Сейчас состав влетит в тоннеля рот.
Ты думаешь, искал я ссоры этой?
Конечно, нет. Совсем наоборот.
* * *
Пощечина легкая,
Как ирония,
Не в шутку, а так,
Слегка рассердясь.
Ты думаешь:
Только ножом
Можно ранить,
Железным прутом
Кости ломать?
А ведь ты — убийца,
Маленький убийца,
Чтобы убить
Надо, все-таки, бить.
Пощечина легкая,
Как ирония,
Не в шутку, а так,
Слегка рассердясь.
* * *
Жалко птичку, жалко травку,
Жалко всякую козявку,
Жалко курочку, яичко,
Шерсть овечки в рукавичках,
Старичка и инвалида,
Госпожу да Бавари да,
Жалко куколку из теста...
Дальше жалости ни с места.
Проще плакать день и ночь,
Чем практически помочь.
* * *
Прежде сделать — оглядимся:
Все подальше от беды.
Мы и моря не боимся...
Если в море нет воды.
* * *
Беды в грозном море,
Тучи из свинца,
И сплошное горе
(Это для словца).
А для жизни - коли
Правду нахлобучь —
Радуга над полем
И остаток туч.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Ваши философские стихи куда лучше чем эта лирика. Какая-то она убогенькая. Видно: нет пламени. Комментарий автора: **** Принимаю во внимание ваше замечание.
Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!
Поэзия : Дороже сокровищ мира - женя блох По рекомендации сестры Тани на стихи.ру прочитала статью протоирея Павла
Великанова:"Библия".По отзывам понятно,что до сих мир не познал любви
Творца,для чего пришел Сын Божий и до сих пор кричит-Распни!